– Боже мой! – закричала она, бросаясь к нему. Его ясный взгляд и ободряющая улыбка немного ее успокоили, но залитая кровью грудь и правый рукав его белой рубашки опять породили страх.

– Я в порядке, – сказал он, и, когда Холиок с другим мужчиной отпустили его, он так и остался стоять, прямой и высокий, как бы подтверждая свои слова. – На самом деле все не так страшно, как выглядит, уверяю вас.

– Входите же, – настойчиво сказала она, пятясь к двери на кухню.

Он повернулся к незнакомцу, маленькому темноволосому, необычайно жилистому человеку с неровными зубами и озорством в глазах, и помахал ему левой рукой.

– Огромное спасибо, Трэнтер, – сказал он серьезно. – Я бы погиб, если бы не вы.

Низкорослый мужчина ответил:

– Не стоит благодарности, ваше преподобие. – Затем он отвесил Энни весьма светский поклон и зашагал прочь. Дойдя до выхода со двора, он остановился и обернулся.

– В центре, на первом ряду! – крикнул он и исчез за воротами.

– Входите же, – повторила она, скрывая свое огорчение за притворной непринужденностью, приглашая его на площадку лестницы, откуда короткий коридор вел в кухню; она забыла, что вся прислуга в доме сейчас была занята приготовлением закусок и ужина для нежданных гостей Джеффри. В кухне был настоящий бедлам, прислуга отчаянно толкалась в тесноте, каждая плоская поверхность была уставлена заготовками к предстоящему ужину, бедная миссис Фрут во все горло выкрикивала распоряжения, а служанки так же шумно пытались объяснить ей, что им все понятно.

– Сучье пекло, – сквозь зубы пробормотала Энни и, обернувшись, увидала, что у преподобного Моррелла глаза полезли на лоб. Она сообразила, что вышла из рамок приличий. – Ох, извините, это моя отвратительная привычка, простите меня.

Он улыбнулся, причем вовсе не с праведным осуждением, а, пожалуй, с восторгом, отчего она сразу успокоилась.

– Идите сюда, – сказала Энни и провела Кристи и Уильяма Холиока обратно тем же путем пока они не оказались в буфетной. – Теперь садитесь, – приказала она, указывая на стул, и инвалид подчинился. – Сейчас я вернусь.

Она вернулась на кухню за горячей водой и полотенцами.

– Вайолет, возьмите в платяном шкафу лорда д’Обрэ одну из его чистых рубашек и принесите ее мне в буфетную, пожалуйста.

– В буфетную, мэм?

– Да, в буфетную, и побыстрее.

Вайолет сделала один из своих двусмысленных реверансов и исчезла.

Мистер Холиок решил, что дальше торчать в буфетной ему совершенно незачем. Он спросил Энни, нужна ли еще его помощь, она ответила, что нет, Поблагодарила за заботу и отпустила его.

– Рад, что с вами все в порядке, викарий, – сказал он, уходя. – По правде говоря, вы меня немного напугали.

Кристи помахал здоровой рукой.

– Я быстро поправлюсь. Спасибо за все, Уильям.

– Ну все, – сказала Энни, когда Холиок ушел. – Долой все это, чтобы я могла вас почистить. Вам помочь?

– Нет, просто немного присохло, – ответил он, расстегивая свою окровавленную рубашку и стягивая ее с себя. Они вместе обследовали рану на его плече. Она была обширная, но неглубокая, и кровь уже остановилась сама.

– Поверхностная, – заключил он, внимательно разглядывая повреждение, – и щепки внутрь не попали.

Она согласилась.

– И все-таки рана опасна. Я должна основательно промыть ее. Покажите вашу голову.

Он покорно склонился, и ее пальцы нежно скользнули в его золотистые волосы.

– Хорошенькое украшение, – пробормотала она, ощупывая шишку кончиками легких пальцев. – Я делаю вам больно?

– Вовсе нет.

Его волосы были мягче, чем она представляла себе. Она снова вспомнила прекрасного нахмуренного льва на картине Рубенса и улыбнулась. Потом осторожно убрала руку.

– Надеюсь, вы будете жить, – мягко произнесла она.

Он поглядел на нее снизу вверх. В его глазах она увидела необычный блеск серебристого льда. Ей уже приходилось видеть, как глаза его зажигаются огнем серьезного раздумья, как они становятся мягкими и добрыми, но сейчас они были расширены и настороженны, и в них со всей откровенностью читалось уже знакомое ей выражение затаенного влечения. Ее собственные глаза скользнули вниз в направлении его губ, но она тут же стремительно подняла их.

«Ну и ну, – заметил кто-то в ее голове, – это уже интересно».

Вода в большом глиняном горшке уже стала теплой. Энни намочила мягкую фланелевую тряпочку, приложила ее к ране на плече Кристи и стала ее обмывать со всей мыслимой осторожностью.

Он дернулся только однажды, когда она в первый раз прикоснулась к ране, а все остальное время мужественно терпел, стоически сжав губы. «Совсем не то, что Джеффри», – невольно подумала Энни.

– Что произошло? – спросила она. – Джеффри сказал, что ничего не заметил. Он думал, вы едете за ним.

– Мой конь споткнулся, и я упал, – отвечал Кристи бесцветным голосом. Он сжал рот, губы его напряглись.

«Надо же, он смущен, – думала она. – Джеффри его победил, и ему это не по вкусу. До чего интересно».

Волосы на его груди были светлее, чем на голове. Он был настоящий великан по сравнению с Джеффри, мускулистый и широкоплечий. Но кожа его была мягкой и нежной на ощупь, как и волосы. Ее мозг пронзило мимолетное сладострастное видение его обнаженного тела, прижимающегося к ней, но она тут же заставила себя прогнать его. Она попыталась посмеяться над собой, но почувствовала, что взволнована. Просто потрясена.

Он слегка побледнел и, казалось, перестал дышать, потому что сейчас она обрабатывала самое грязное место его раны, находившееся над твердым рельефным мускулом в верхней части плеча.

– Энни, вы… Как вы… – Кристи закрыл глаза, пытаясь говорить с бесстрастным видом. – Джеффри в порядке, правда? Он не… Он ведь никогда… – Он закашлялся от смущения. – Вам ведь ничего не угрожает? Конечно, не мое дело совать нос в вашу семейную жизнь, и все такое, я и не спрашиваю, но вы… Вы себя чувствуете в безопасности, Энни?

Ее руки замерли, когда он дошел до середины своего необычайного вопроса. Что и говорить, он попал прямо в точку. Она отступила на шаг и резко спросила:

– Что произошло?

Он удивленно взглянул на нее.

– Что он сделал? Скажите, – настаивала Энни.

– Ничего. Я не знаю, о чем вы.

Прежде чем она заговорила снова, в дверях возникла Вайолет с рубашкой в руках.

– Спасибо, – холодно сказала Энни.

– Да, мэм. Еще что-нибудь понадобится? – Черные глазки-бусинки служанки так и забегали при виде захватывающего зрелища, которое представляли собой ее хозяйка и полуголый священник.

– Нет, ничего. Ступайте и помогите Сьюзен.